Как мать умирала, — детей созывала,
Своих четверых сыновей.
«Ну, дети, живите, меня схороните,
Да только живите дружней!

Отец и вы сами — все были крестьяне,
И все — не имели земли...
Добились бы, что ли, земельки и воли!..»
И мать на кладбище снесли.

Меж тем всё проснулось, вся Русь всколыхнулась,
Вся Русь задымилась в огне...
И всё сотрясалось и в узел свивалось,
Как в страшном, чудовищном сне...

Был старший поэтом... К народным заветам,
Гремя, его песни неслись...
Второй был суровым... жёг огненным словом,
А двое — за ружья взялись.

Один был «замешан», судим и повешен,
Второй был заколот в бою.
А двое другие в морозы лихие
Погибли в далеком краю.

А мать и не знала — в могиле лежала,
В гробу, под тяжелой землей...
Не знала, что в поле за землю и волю
Зарыли их ранней зарей!