Фейные сказки (Fejnyje skazki) = Fairy Tales

Деточка, птичка моя,
Дверку открой.
Это я,
Мальчик твой.
Ты котенком меня назвала,
Ты сказала мне – мальчик, поэт.
Ты причудливой с первых мгновений была,
И ко мне возвратилось младенчество лет.
Я принёс тебе свежие маки с росой,
Зацелую тебя, светлоглазка моя.
Ну, скорей же, открой,
Это я.

Я был в избушке на курьих ножках.
Там всё как прежде. Сидит Яга.
Пищали мыши и рылись в крошках.
Старуха злая была строга.

Но я был в шапке, был в невидимке.
Стянул у Старой две нитки бус.
Разгневал Ведьму и скрылся в дымке.
И вот со смехом кручу свой ус.

Пойду, пожалуй, теперь к Кощею.
Найду для песен там жемчугов.
До самой пасти приближусь к Змею.
Узнаю тайны — и был таков.

Заинька беленький хвостиком моргал,
Заинька в садике вкусного искал.
Заиньку в садике садовник увидал,
Выстрелил в заиньку, выстрел не попал.

Заинька прочь ушёл, пошёл он в огород,
В грядках капустных стал сильный недочёт.
Заиньку отдали амке[1] под надзор,
Амкает амка, но зайка ловкий вор.

Заиньку белого вьюга бережёт,
Заиньку полночь в обиду не даёт.
Заиньку белого ежели убьют,
Что же нам песенки весёлые споют!

Курочки-хохлаточки
По дворику ходили.
Улиточки-рогаточки
По травкам след водили.

Чёрненькая бархатка
В платьице запала.
Чёрненькая бархатка
В складочках пропала.

Деточка закрыла
Усталые глазки.
Дышит — и не слышит
Глупенькой сказки.

— This text is not currently
in the database but will be added
as soon as we obtain it. —

Мышка спичками играла,
Загорелся кошкин дом
Нет, давай начну сначала,
Мышка спичками играла,
Перед Васькой, пред котом.

Промяукнул он на мышку, –
А она ему: «Кис-кис»
«Нет», – сказал он, – «это – лишку»,
И за хвостик хвать плутишку,
Вдруг усы его зажглись.

Кот мяукать, кот метаться,
Загорелся кошкин дом.
Тут бы кошке догадаться,
А она давай считаться,
Всё поставила вверх дном. 

Погубила ревность злая,
Кошкин дом сгорел до тла.
«Этой мышке помогла я»,
Спичка молвила, пылая. –
Мышка до сих пор цела.

  ‎Царь муравейный
‎  С свитою фейной
Вздумал войну воевать.
  ‎Всех он букашек,
  ‎С кашек, с ромашек,
Хочет теперь убивать.

  ‎Фея вздыхает,
‎  Фея не знает,
Как же теперь поступить.
  ‎В Фее всё нежно,
‎  Всё безмятежно,
Страшное слово — убить.

  ‎Но на защиту
‎  Лёгкую свиту
Фея скорей созывать.
  ‎Мир комариный,
‎  Царь муравьиный
Выслал опасную рать.

  ‎Мошки жужжали,
‎  И верезжали
Тонким своим голоском.
‎  О, муравейник,
‎  Это — репейник
Там, где всё гладко кругом.

‎  С войском мушиным
‎  Шёл по долинам
В пламени грозном Светляк.
‎  Каждый толкачик
‎  Прыгал как мячик,
Каждый толкачик был враг.

  ‎Враг муравейный
‎  Выстрел ружейный
Делал, тряся хоботком.
‎  Путь с колеями,
‎  Весь с муравьями,
Был как траншеи кругом.

‎  Небо затмилось,
‎  Солнце укрылось,
В туче стал гром грохотать.
‎  Каждая сила
‎  Прочь отступила,
Вспугнута каждая рать.

  ‎Стяг муравьиный
‎  Лист был рябины,
Он совершенно промок.
‎  Знаменем Феи
‎  Цвет был лилеи,
Весь его смял ветерок.

‎  Спор тот жестокий
  Тьмой черноокой
Кончен был прямо ни в чью.
‎  Выясним, право,
‎  Мошкам ли слава,
Слава ль в войне Муравью?

Анютины глазки,
Жасмин, маргаритки,
Вы – буквы на свитке
Поблекнувшей сказки.

Вы где-то дышали,
Кому-то светили,
Без слёз, без печали,
Вы жили, вы были.

И вот чрез мечтанья,
Воздушны и зыбки,
Вы шлёте сиянья,
Дарите улыбки.

Вы шлёте мне ласки,
В бессмертном избытке,
Жасмин, маргаритки,
Анютины глазки.

Детка, хочешь видеть Рай?
Всё забудь и засыпай.
Лишь храни мечту свою,
Баю-баюшки-баю.

Ты устала, отдохни,
В Небе светятся огни
И лампадка говорит:
Спи, малютка, Небо спит.

Баю-баю-баю-бай,
Потихоньку засыпай.
Что увидишь ты во сне,
Расскажи пoутру мне.

Ты увидишь светлый Рай,
В нём цветы себе сбирай.
Будем вместе мы в Раю,
Баю-баюшки-баю.

Я шёл в лесу. Лес тёмный был
  Так странно зачарован.
И сам кого-то я любил,
  И сам я был взволнован.

Кто так разнежил облака,
  Они совсем жемчужны? 
И почему ручью река
  Поёт: Мы будем дружны?

И почему так ландыш вдруг
  Вздохнул, в траве блeднeя?
И почему так нежен луг?
  Ах, знаю! Это – Фея.

В сказке фейной, тиховейной,
Легкий Майский ветерок
Колыхнул цветок лилейный
Нашептал мне пенье строк.

И от Феи лунно-нежной
Бросил в песни мне цветы.
И умчался в мир безбрежный,
В новой жажде красоты.

А ещё через минутку
Возвратился с гроздью роз:
«Я ушёл, но это в шутку,
Я тебе цветов принёс».

Зелёные мшинки
Росли на сосне.
Изумрудные жили пушинки
В лесном зачарованном сне.
Сосны были огромны,
Многозвонно гудел этот бор.
Но кораллы зелёные мшинок, мечтательно скромны,
Не слыхали вершинный тот хор.
И не видели мшинки,
Как лесные цветы,
Затаивши росинки,
Раскрывали тревожно листы.
Ничего не хотели они, лишь расти и расти, умножая
Острова из кораллов зелёных на серой смолистой коре,
Никому не мешая,
И светясь под лучом, и трикратно светясь на заре.

Бронзовка — жук изумрудный,
Очень приятный для взгляда.
В дружбе он жил обоюдной
С Феей волшебного сада.

Вместе по дикой рябинке
В час проходили урочный.
Вместе вкушали росинки,
С пылью мешая цветочной.

Вместе дождались расцвета
Яркого пышного Мая.
И с наступлением Лета
Скрылись из этого края.

Берёза родная, со стволом серебристым,
О тебе я в тропических чащах скучал.
Я скучал о сирени в цвету, и о нём, соловье голосистом,
Обо всём, что я в детстве с мечтой обвенчал.
Я был там далеко,
В многокрасочной пряности пышных ликующих стран.
Там зловещая пума враждебно так щурила око,
И пред быстрой грозой оглушал меня рёв обезьян.
Но, тихонько качаясь,
На тяжёлом, чужом, мексиканском седле,
Я душою дремал, и, воздушно во мне расцвечаясь,
Восставали родимые тени в серебряной мгле.
О, весенние грозы!
Детство с веткой сирени, в вечерней тиши соловей,
Зыбь и шёпот листвы этой милой плакучей берёзы,
Зачарованность снов — только раз расцветающих дней!

Помню я, бабочка билась в окно.
  Крылышки тонко стучали.
Тонко стекло, и прозрачно оно.
  Но отделяет от дали.

В Мае то было. Мне было пять лет.
  В нашей усадьбе старинной.
Узнице воздух вернул я и свет.
  Выпустил в сад наш пустынный.

Если умру я, и спросят меня: —
  В чём твоё доброе дело? —
Молвлю я: Мысль моя майского дня
  Бабочке зла не хотела.

На детскую руку упали снежинки,
На малом мизинчике восемь их было число.
Различную форму являли пушинки,
И все так мерцали воздушно-светло.
Вот крестики встали, вот звёзды мелькнули,
Как мягок сквозистый их свет.
Но детские пальчики чуть шевельнули, —
И больше их нет.

Трясогузка, возле лужи,
Хвост тряся исподтишка,
Говорила: «Почему же
Всем стихи, — мне нет стишка?

Я ли бегаю не прытко?
Я ли мошек не ловлю?
Иль стихам нужна улитка?
Вот уж гадость. Не терплю».

Трясогузка, чудо-птица,
Ты милей мне ярких звёзд.
Ты… Но скрылась баловница,
Повернув свой быстрый хвост.

Из тонкой шелковинки я ниточку пряду,
По тонкой шелковинке тебя я поведу.
Кусочек перламутра — лампадочка моя.
В жемчужные покои войдём мы, ты и я.

Я там тебе открою атласную кровать,
И бабочки нам будут воздушно танцевать.
И тонко так, хрустально, подобные ручью,
Нам часики смешные споют: «Баю-баю».