Болезнь в груди моей и нет мне исцеленья,
     Я увядаю в полном цвете!
Пускай! — я не был раб земного наслажденья,
     Не для людей я жил на свете.
Одно лишь существо душой моей владело,
     Но в разный путь пошли мы оба,
И мы рассталися, и небо захотело,
     Чтоб не сошлись опять у гроба.
Гляжу в безмолвии на запад: догорает
    Краснея гордое светило;
Мне хочется за ним: оно, быть может, знает,
     Как воскрешать всё то, что мило.
Быть может, ослеплен огнем его сиянья
     Я хоть на время позабуду
Волшебные глаза и поцелуй прощанья,
     За мной бегущие повсюду.