В оны веки, пред тем как родиться
От Пречистой Господу Исусу,
Сон приснился Матери-Пустыне.
Спит Пустыня в раздолье широком,
По лесочкам кудри разметала,
Раскинулась по степям зеленым;
Ноги моет ей синее море,
На устах алеют ясны зори.

И снится Пустыне, будто вырос
Розов цветик у нее из сердца;
А с поднебесья рука простерлась,
Будто с кореньем цвет вырывает.
Обливалась Матерь алой кровью,
Лежит вся в крови и горько тужит,
Не о боли, о цвете жалеет.

Упадал тут с лазорева неба
Лазоревый камень, бирюзовый;
Западал в белы груди, до сердца,
И залег тяжелый в самом сердце.
Тяготит камень грудь, распирает;
Свою душеньку зовет Пустыня,
Воздыхает смертным воздыханьем:
ъВойди мне в сердце, малое чадо,
В мое сердце, в лазоревый камень;
А уж тело мое каменеетъ.

Пошла душа в лазоревый камень,
А входит в лазоревое небо,
В голубые, светлые чертоги.
Алеется в чертоге последнем,
Ровно солнце, престол светозарный;
Стоит чаша на святом престоле,
А над чашей кружит белый голубь,
Держит голубь розов цвет червленый.

Хочет крикнуть душа Мать-Пустыню,
А она тут сама у престола,
Облаченная в белую ризу;
ъДнесь я, — молвит, — не Мать, а Невестаъ.
И горлицей душа к ней прильнула.