Три песни гетто (Try pesni getto) = Three Songs of the Ghetto

Будь мне матерью, сестрою,
Скрой крылом от горькой доли;
Мой приют – твои колени
В скорбный час тоски и боли.

В час заката слушай тайну
Мук моих, моей святыни:
Говорят, есть юность в мире…
Знал ли юность я доныне?

И еще поверю тайну:
Я душой в огне сгораю.
Говорят, любовь есть в мире,
Что – любовь, не знаю.

Звезды душу обманули,
Светлый сон мелькнул, чаруя.
Ничего нет больше в жизни,
Ничего не жду я…

Будь мне матерью, сестрою,
Скрой крылом от горькой доли;
Мой приют – твои колени
В скорбный час тоски и боли.

הַכְנִיסִינִי תַּחַת כְּנָפֵךְ,
וַהֲיִי לִי אֵם וְאָחוֹת,
וִיהִי חֵיקֵךְ מִקְלַט רֹאשִׁי,
קַן-תְּפִלּוֹתַי הַנִּדָּחוֹת.

וּבְעֵת רַחֲמִים, בֵּין-הַשְּׁמָשׁוֹת,
שְׁחִי וַאֲגַל לָךְ סוֹד יִסּוּרָי:
אוֹמְרִים, יֵשׁ בָּעוֹלָם נְעוּרִים –
הֵיכָן נְעוּרָי?

וְעוֹד רָז אֶחָד לָךְ אֶתְוַדֶּה:
נַפְשִׁי נִשְׂרְפָה בְלַהֲבָהּ;
אוֹמְרִים, אַהֲבָה יֵשׁ בָּעוֹלָם –
מַה-זֹּאת אַהֲבָה?

הַכּוֹכָבִים רִמּוּ אוֹתִי,
הָיָה חֲלוֹם – אַךְ גַּם הוּא עָבָר;
עַתָּה אֵין לִי כְלוּם בָּעוֹלָם –
אֵין לִי דָבָר.

הַכְנִיסִינִי תַּחַת כְּנָפֵךְ,
וַהֲיִי לִי אֵם וְאָחוֹת,
וִיהִי חֵיקֵךְ מִקְלַט רֹאשִׁי,
קַן-תְּפִלּוֹתַי הַנִּדָּחוֹת.

Из мест, где скрыта ты, о жизни свет единый,
Моей тоски Шехина,
Приди, приди, как сон необычайный,
В приют мой тайный;
Пока еще тебе и мне есть избавленье,
Предстань и дай целенье,
Верни мне юность, ряд утраченных видений,
Мой бред весенний!
Мой пламень погаси блаженным поцелуем!
Твоими персями волнуем,
Пусть я, как мотылёк, погасну в час закатный
На чаше ароматной!

Но где ты?
Ещё не знал я кто ты, что ты, где ты, —
Мечта тебе несла обеты;
Во мгле, как красный угль, в час бденья, на постели,
Сны о тебе горели;
В ночи рыдая, я — кусал подушку; тело
В предчувствии тебя — немело;
И целый день, — меж буквами в Гемаре,
В прозрачном облачке и солнечном пожаре,
В чистейшей из молитв и в чистоте мечтаний,
В восторге дум, в величии страданий,
Моя душа во всём всегда, как идеала,
Тебя, тебя, тебя одной искала.

ממְקוֹם שֶׁאַתְּ נִסְתֵּרֶת שָׁם, יחידת חיי 
וּשְׁכִינָת מאויי 
הִגְלִי-נָא וּמַהֵרי באי, באי 
אלֵי מַחְבּוֹאִי 
וּבְעוֹד יֵשׁ גְאָלָה לִי צְאִי וּגְאָלִי 
וּמָלְכִי עַל גּוֹרָלִי, 
וְיוֹם אֶחָד בְּזַלַת נְעוּרַי לִי הָשִׁיבִי 
וַהֲמִיתִינִי עִם אֲבִיבִי. 
וְתַחַת שִׂפְתוֹתֵיִךְ יִכְבָה נָא נִיצוֹצִי 
וּבֵין שָׁדַיִךְ יוֹמִי אוֹצִיא, 
כגוע בערב הַיּוֹם בֵּין פַּרְחֵי בְשָׂמִים 
צפּרֶת כְּרָמִים. 
?אֵיךְ 

ואֲנִי עוֹד לֹא יָדַעְתִּי מִי וְמָה אַתְּ 
וּשְׁמֵךְ עַל שְׂפָתַי רָעד, 
וּכְרִצְפַת אֵשׁ בַּלֵּילוֹת עַל מִשְׁכָּבִי 
בעַרְתָּ בִּלְבָבִי; 
וָאֵבָךְ בִּנְדוּדִי לִיל וָאֶשׂק כָּרִי 
וּלְזִכְרְךְ כָּלָה בְשָׂרִי; 
וְכָל הַיּוֹם בִּין אוֹתִיּוֹת הַגְּמָרָא, 
בקֶרֶן אוֹר, בִּדְמוּת עָב בָרָה 
בַכָּה מִתְּפִלּוֹתַי וּבִטְהָר הַרְהוּרֵי, 
בנְעִים הגיוני וּבָגְדָל-יסורי - 
לֹא בְקְשָׁה נַפְשִׁי כִּי אִם הִגְלוֹתֵךְ 
רַק אוֹתֵךְ, אוֹתֵךְ, אוֹתֵךְ... 

Навернулась слеза
раздробил её свет замерцавший
стужа сердце мертвит
и слезы моей нет, как алмаз заигравшей
изошло моё сердце слезой
и темно, как могила.
О, слеза та пронзила б
хоть сердце одно и покоя лишила!
Я таю свою скорбь, задыхаясь в тиши
и на ложе
по ночам жду напрасно
я слёз из души,
слёз томления и дрожи
свет мне поздно блеснул
мою душу весна не разбудит
солнце в небе одно
в сердце песня одна!

נָטֹף נָטְפָה הַדִּמְעָה – וַיִּפֹּל קַו-אוֹר
וַיַּכֶּנָּה,
צִנָּה הִכְּתָה לְבָבִי: עוֹד אַחַת מְעַט –
וְדִמְעָתִי אֵינֶנָּה.
וּבְחֹסֶר כֹּל אֵלֵךְ, וְצַר-לִי מְאֹד –
הִיא דָלָלָה –
וְאַף לֵב עָרֵל אֶחָד לֹא-נָקְבָה, אַף לֹא
מִקְצָת שֵׁנָה גָּזָלָה.
וְאָנָה אוֹלִיךְ אֶת-עָנְיִי, וַאֲנִי אָנָה בָא?
עַל-מִשְׁכָּבִי
אֶמְצֶה דִמְעָה עוֹד אַחַת, מַחֲצִיתָהּ לָכֶם
וּמַחֲצִיתָהּ לִלְבָבִי.
וְהָאוֹר אֵחַר לָבוֹא וְרָפֶה הָאוֹר
מֵהַחֲיוֹתֵנִי;
שֶׁמֶשׁ אַחַת בַּמָּרוֹם וְשִׁיר יָחִיד לַלֵּב
וְאֵין שֵׁנִי.