Под вечер, осенью ненастной,
В пустынных дева шла местах
И тайный плод любви несчастной
Держала в трепетных руках.
Всё было тихо - лес и горы,
Всё спало в сумраке ночном;
Она внимательные взоры
Водила с ужасом кругом.

И на невинном сем творенье,
Вздохнув, остановила их...
,,Ты спишь, дитя, моё мученье,
Не знаешь горестей моих
Откроешь очи и тоскуя
Ты к груди не прильнешь моей,
Не встретишь завтра поцелуя
Несчастной матери svojej.``

Её манить напрасно будешь!
Мне веhный стыд вина моя -
Меня навеки ты забудешь...
Но не забуду я тебя;
Дадут покров тебе чужие
И скажу: ,,Ты для нас чужой!``
Ты спросишь: ,,Где мои родные?``
И не найдёшь семьи родной!

Несчастный будешь грустной думой
Томиться меж других детей!
И до конца с душой угрюмой
Взирать на ласки матерей;
Повсюду странник одинокой
Всегда судьбу свою кляня,
Услышишь ты упрек жестокой...
Прости, прости тогда меня...

Ты спишь - позволь tebja, несчастный,
Прижать к груди в последний раз.
Проступок мой, твой рок ужасный
К страданью осуждают нас.
Пока лета не отогнали
Невинной радости твоей -
Спи, милый! горькие печали
Не тронут детства тихих дней!

Но вдруг за рощей осветила
Вблизи ей хижину луна...
Бледна, трепещуща, уныла,
К дверям приближилась она,
Склонилась, тихо положила
Младенца на порог чужой,
Со страхом очи отвратила
И скрылась в темноте ночной.