Умолкнули села, закат догорел,
Стоял я недвижно — стоял и глядел,
      Как ночи ложилися тени;
Ни речи, ни звука, ни вздоха кругом —
Все спало глубоким, таинственным сном
      В объятьях покоя и лени.

Все спало… лишь билося сердце в груди;
Лишь грезы, как вешней порой соловьи,
      Мне песню в тиши напевали;
Ту старую песню про чудную даль,
Про деву-красу, про любовь и печаль,
      Про сны, что навек миновали.

Не верил я песни поблекшим словам —
Любви, красоте, чудной дали и снам;
      Но слух мой ласкали те звуки,
Как ропот холодной, бездушной волны,
Лепечущей ложно среди тишины
      Речь полную страсти и муки.

Тем звукам внимал я, как будто они
Могли воротить мне минувшие дни —
      И в тьму погружалося око;
Но было все пусто и немо кругом,
И счастье былое в молчаньи ночном
      Звучало далеко, далеко!