Четыре романса , opus 52

У моря сижу на утёсе крутом,
Мечтами и думами полный;
Лишь ветер, да тучи, да чайки кругом,
Кочуют, пенятся волны.

Знавал друзей я и ласковых дев, —
Их ныне припомнить хочу я.
Куда вы сокрылись? Лишь ветер, да рев,
Да пенятся волны, кочуя.

Когда был обвинён старицкий воевода,
Что, гордый знатностью и древностию рода,
Присвоить он себе мечтает царский сан,
Предстать ему велел пред очи Иоанн.
И осуждённому поднёс венец богатый,
И ризою облёк из жемчуга и злата,
И бармы возложил, и сам на свой престол
По шёлковым коврам виновного возвёл.
И, взор пред ним склонив, он пал среди палаты,
И, в землю кланяясь с покорностью трикраты,
Сказал: «Доволен будь в величии своём,
Се аз, твой раб, тебе на царстве бью челом!»
И, вспрянув тот же час со злобой беспощадной,
Он в сердце нож ему вонзил рукою жадной.
И, лик свой наклоня над сверженным врагом,
Он наступил на труп узорным сапогом
И в очи мёртвые глядел, и с дрожью зыбкой
Державные уста змеилися улыбкой.

О, скажи ей, чтоб страсть роковую мою 
  Позабыла, простила она, 
Что для ней я живу, и дышу, и пою, 
  Что вся жизнь моя ей отдана!

Что унять не могу я мятежную кровь, 
  Что над этою страстью больной 
Засияла иная, - святая любовь, 
  Так, как небо блестит над землей! 

О, сходите ко мне, вдохновенья лучи, 
  Зажигайтеся ярче, теплей, 
Задушевная песня, скорей прозвучи, 
  Прозвучи для неё и о ней.