Три романсов на слова А. Пушкина (Tri romansov na slova A. Pushkina) = Three romances on words by A. Pushkin , opus 16

В пустыне чахлой и скупой,
на почве, зноем раскаленной,
анчар, как грозный часовой, 
стоит один во всей вселенной.

Природа жаждущих степей
его в день гнева породила
и зелень мертвыю ветвей,
и корни ядом напоила.

Яд каплет сквозь его кору,
[к полудню]1 растопясь от зною,
и застывает ввечеру
густой, прозрачною смолою.

К нему и птица не летит,
и [тигр]2 нейдот: лишь вихорь чёрный
на древо смерти набежит -
и мчится прочь уже тлетворный.

И если туча оросит,
блуждая, лист его дремучий,
с его ветвей уж ядовит
стекает дождь в песок горючий.

Но человека человек
послал к анчару властным взглядом;
и [тот]3 послушно в путь потек,
и к утру возвратился с ядом.

Принёс он смертную смолу
[да]4 ветвь с увядшими листами,
и пот по бледному челу
струился хладными ручьями;

принёс и ослабел, и лёг
под сводом шалаша на лыки,
и умер бедный раб у ног
непобедимого владыки.

А царь тем ядом напитал
свои послушливые стрелы
и с ними гибель разослал
к соседям в чуждые пределы.

Мой милый друг! расстался я с тобою.
Душой уснув, безмолвно я грущу.
Блеснет ли день за синею горою,
Взойдет ли ночь с осеннею луною,
Я все тебя, далекий друг, ищу;
Одну тебя везде воспоминаю,
Одну тебя в неверном вижу сне;
Задумаюсь — невольно призываю,
Заслушаюсь — твой голос слышен мне.

И ты со мной, о лира, приуныла,
Наперсница души моей больной!
Твоей струны печален звон глухой,
И лишь тоски ты голос не забыла!..
О верная, грусти, грусти со мной!
Пускай твои небрежные напевы
Изобразят уныние любви,
И, слушая бряцания твои,
Пускай вздохнут задумчивые девы!

Напрасно я бегу к Сионским высотам,
Грех алчный гонится за мною по пятам... 
Так, ноздри пыльные уткнув в песок сыпучий,
Голодный лев следит оленя бег пахучий.