Петербург (Peterburg)

Тихо. И будет все тише.
Флаг бесполезный опущен.
Только флюгарка на крыше
Сладко поёт о грядущем.

Ветром в полнебе раскинут, 
Дымом и солнтсем взволнован, 
Бедный петух очарован, 
В синюю глубь опрокинут.

Смолы пахучие жарки, 
Дали извечно туманны...
Сладки мне песни флюгарки:
Пой, петушок оловянный!

Мы встречались с тобой на закате.
Ты веслом рассекала залив.
Я любил твое белое платье, 
Утонченность мечты разлюбив.

Были странны безмолвные встречи.
Впереди - на песчаной косе
Загорались вечерние свечи.
Кто-то думал о бледной красе.

Приближений, сближений, сгораний -
Не приемлет лазурная тишь...
Мы встречались в вечернем тумане, 
Где у берега рябь и камыш.

Ни тоски, ни любви, ни обиды, 
Все померкло, прошло, отошло..
Белый стан, голоса панихиды
И твое золотое весло.

Божья матерь Утоли моя печали
Перед гробом шла, светла, тиха.
А за гробом - в траурной вуали
Шла невеста, провожая жениха...

Был он только литератор модный,
Только слов кощунственных творец...
Но мертвец - родной душе народной:
Всякий свято чтит она конец.

И навстречу кланялись, крестили
Многодумный, многотрудный лоб.
А друзья и близкие пылили
На икону, на нее, на гроб...

И с какою бесконечной грустью
(Не о нем - бог весть о ком?)
Приняла она слова сочувствий
И венок случайный за венком...

Этих фраз избитых повторенья,
Никому не нужные слова -
Возвела она в венец творенья,
В тайную улыбку божества...

Словно здесь, где пели и кадили,
Где и грусть не может быть тиха,
Убралась она фатой от пыли
И ждала Иного Жениха...

Как часто плачем - вы и я -
Над жалкой жизнию своей!
О, если б знали вы, друзья,
Холод и мрак грядущих дней!

Теперь ты милой руку жмёшь,
Играешь с нею, шутя,
И плачешь ты, заметив ложь,
Или в руке любимой нож,
Дитя, дитя!

Лжи и коварству меры нет,
А смерть - далека. 
Всё будет чернее страшный свет,
И всё безумней вихрь планет
Ещё  ... , века...

И век последний, ужасней всех,
Увидим и вы и я -
Всё небо скроет гнусный грех,
На всех устах застынет смех,
Тоска небытия.

Весны, дитя, ты будешь ждать -
Весна обманет;
Ты будешь солнце на небо звать -
Солнце не встанет,
И крик твой, когда начнёшь кричать,
Как камень, канет...

Будьте ж довольны жизнью своею,
Тише воды, ниже травы!
О, если б знали дети, вы,
Холод и мрак грядущих дней!

Я пригвождён к трактирной стойке.
Я пьян давно. Мне всё - равно.
Вон счастие моё - на тройке
В сребристый дым унесено...

Летит на тройке, потонуло
В снегу времен, в дали веков...
И только душу захлестнуло
Сребристой мглой из-под подков...

В глухую темень искры мечёт,
От искр всю ночь, всю ночь светло...
Бубенчик под дугой лепечёт
О том, что счастие прошло...

И только сбруя золотая
Всю ночь видна... Всю ночь слышна...
А ты, душа... душа глухая...
Пьяным пьяна... пьяным пьяна...

Ветер принёс издалёка
Песни весенней намёк,
Где-то светло и глубоко
Неба открылся клочок.

В этой бездонной лазури,
В сумерках близкой весны
Плакали зимние бури,
Реяли звездные сны.

Робко, темно и глубоко
Плакали струны мои.
Ветер принёс издалёка
Звучные песни твои.

Хожу, брожу понурый,
Один в своей норе.
Придёт шарманщик хмурый,
Заплачет на дворе.

О той свободной доле,
Что мне не суждена,
О том, что ветер в поле
И на дворе весна.

А мне какое дело?
Брожу один, забыт.
И свечка догорела,
И маятник стучит.

Одна, одна надежда
Вон там, в её окне.
Светла её одежда,
Она придёт ко мне.

Лицо моё белее,
Чем белая стена...
Опять, опять сробею,
Когда придёт она...

Зачем она приходит
Со мною говорить?
Зачем в иглу проводит
Весёленькую нить?

Зачем она роняет
Весёлые слова?
Зачем лицо склоняет
И прячет в кружева?

Ведь нечего бояться,
И нечего терять...
Но надо ли сказаться?
Но можно ли сказать?

И что ей молвить -- нежной?
Что сердце расцвело?
Что ветер веет снежный?
Что в комнате светло?

Рождённые в года глухие
Пути не помнят своего.
Мы ? дети страшных лет России ?
Забыть не в силах ничего.

Испепеляющие годы!
Безумья ль в вас, надежды ль весть?
От дней войны, от дней свободы ?
Кровавый отсвет в литсах есть.

Есть немота ? то гул набата
Заставил заградить уста.
В сердтсах, восторженных когда-то, 
Есть роковая пустота.

И пусть над нашим смертным ложем
Взовьется с криком вороньё, -
Те, кто достойней, Боже, Боже, 
Да узрят тсарствие твоё!

Ты проходишь без улыбки,
Опустившая ресницы,
И во мраке над собором
Золотятся купола.

Как лицо твоё похоже
На вечерних богородиц,
Опускающих ресницы,
Пропадающих во мгле...

Но с тобой идёт кудрявый
Кроткий мальчик в белой шапке,
Ты ведешь его за ручку,
Не даешь ему упасть.

Я стою в тени портала,
Там, где дует резкий ветер,
Застилающий слезами
Напряжённые глаза.

Я хочу внезапно выйти
И воскликнуть: «Богоматерь!
Для чего в мой чёрный город
Ты Младенца привела?»

Но язык бессилен крикнуть.
Ты проходишь. За тобою
Над священными следами
Почивает синий мрак.

И смотрю я, вспоминая,
Как опущены ресницы,
Как твой мальчик в белой шапке
Улыбнулся на тебя.