Любил я тихий свет лампады золотой,
благоговейное вокруг неё молчанье...
И тайного исполнен ожиданья,
как часто я, откинув полог свой,
не спал, на мягкий пух облокотясь рукою,
и думал: в эту ночь хранитель-ангел мой
прийдёт ли в тишине беседовать со мною?
И мнилось мне: на ложе, близ меня,
в сияньи трепетном лампадного отня,
в бледносеребряном сидел он одеянье...
И тихо, шопотом я поверял ему
и мысли, детскому доступные уму,
и сердцу детскому доступные желанья.
Мне сладок был покой в его лучах;
я весь проникнут был божественною силой.
С улыбкою на пламенных устах
задумчиво внимал мне светлокрылый;
но очи кроткие его глядели в даль,
они грядущее в душе моей читали,
и отражалась в них какая-то печаль...
И ангел говорил: Дитя, тебя мне жаль.
Дитя, дитя, поймёшь ли ты слова моей печали?
Душой младенческой я их не понимал,
края одежд его ловил и целовал
и слёзы радости в очах моих сверкали.