Семь стихотворений (Sem' stikhotvorenij) , opus 28

Всё тучки, тучки, а кругом
Всё сожжено, всё умирает.
Какой архангел их крылом
Ко мне на нивы навевает?

Повиснул дождь, как легкий дым,
Напрасно степь кругом алкала,
И надо мною лишь одним
Зарею радуга стояла.

Смирись, мятущийся поэт -
С небес нисходит жизни влага,
Чего ты ждёшь, того и нет,
Лишь незаслуженное - благо.

Я - ничего я не могу;
Один лишь может, кто, могучий,
Воздвиг прозрачную дугу
И живоносные шлет тучи.

Не могу я слышать этой птички,
Чтобы тотчас сердцем не вспорхнуть;
Не могу, наперекор привычке,
Как войдёшь, - хоть молча не вздохнуть.

Ты не вспыхнешь, ты не побледнеешь,
Взоры полны тихого огня;
Больно видеть мне, как ты умеешь
Не видать и не слыхать меня.

Я тебя невольно беспокою,
Торжество должна ты искупить:
На заре без туч нельзя такою
Молодой и лучезарной быть!

Ты прав: одним воздушным очертаньем
  Я так мила.
Весь бархат мой с его живым миганьем
  Лишь два крыла.

Не спрашивай, откуда появилась?
  Куда спешу?
Здесь на цветок я лёгкий опустилась
  И вот - дышу.

Надолго ли, без цели, без усилья
  Дышать хочу?
Вот-вот, сейчас, сверкнув, раскину крылья
  И улечу!

Тяжела, бесцветна и пуста
  Надмогильная плита.

Имя стерто, даже рыжий мох
  Искривился и засох.

Маргаритки беленький цветок
  Доживает краткий срок.

Ива наклонила на скамью
  Тень дрожащую свою,

Шелестом старается сказать
  Проходящему: ,,Присядь!``

Вдалеке, за серебром ракит,
  Серебро реки блестит.

Сзади - старой церкви вышина,
  В землю вросшая стена.

Над травой немеющих могил
  Ветер веял, и застыл.

Застывая, прошептал в тени:
  ,,Были бури. Сон настал. Усни!``

O legt mich nicht ins dunkle Grab,
Nicht unter die grüne Erd' hinab!
Soll ich begraben sein,
Lieg' ich in's tiefe Gras hinein.
 
In Gras und Blumen liegt'  ich gern,
Wenn eine Flöte tönt von fern
Und wenn hoch obenhin
Die hellen Frühlingswolken ziehn.

О, не кладите меня
в землю сырую:
Скройте, заройте меня
в траву густую!...
Пускай дыханье ветерка
шевелит травою --
Свирель поёт издалека,
Светло и тихо облака
плывут надо мною...

Сижу задумчив и один,
На потухающий камин
  Сквозь слёз гляжу...
С тоскою мыслю о былом
И слов в унынии моём
  Не нахожу.

Былое - было ли когда?
Что ныне - будет ли всегда?
  Оно пройдёт -
Пройдёт оно, как всё прошло,
И канет в темное жерло
  За годом год.

За годом год, за веком век...
Что ж негодует человек,
  Сей злак земной!
Он быстро, быстро вянет - так,
Но с новым летом новый злак
  И лист иной.

И снова будет всё, что есть,
И снова розы будут цвесть,
  И терны тож...
Но ты, мой бедный, бледный цвет,
Тебе уж возрожденья нет,
  Не расцветешь!

Ты сорван был моей рукой,
С каким блаженством и тоской,
  То знает бог!...
Останься ж на груди моей,
Пока любви не замер в ней
  Последний вздох.

Пошли, господь, свою отраду
Тому, кто в летний жар и зной
Как бедный нищий мимо саду
Бредет по жаркой мостовой;

Кто смотрит вскользь через ограду
На тень деревьев, злак долин,
На недоступную прохладу
Роскошных, светлых луговин.

Не для него гостеприимной
Деревья сенью разрослись,
Не для него, как облак дымный,
Фонтан на воздухе повис.

Лазурный грот, как из тумана,
Напрасно взор его манит,
И пыль росистая фонтана
Главы его не освежит.

Пошли, господь, свою отраду
Тому, кто жизненной тропой
Как бедный нищий мимо саду
Бредет по знойной мостовой.