Маленькая Кантата На Стихи Блока

Та жизнь прошла
И сердце спит,
Утомлено.
И ночь опять пришла,
Бесстрашная - глядит
В моё окно.

И выпал снег,
И не прогнать 
Мне зимних чар...
И не вернуть тех нег,
И странно вспоминать,
Что был пожар.

Всё, что память сберечь мне старается,
Пропадает в безумных годах,
Но горящим зигзагом взвивается
Эта повесть в ночных небесах.
Жизнь давно сожжена и рассказана,
Только первая снится любовь,
Как бесценный ларец перевязана
Накрест лентою алой, как кровь.

И когда в тишине моей горницы
Под лампадой томлюсь от обид,
Синий призрак умершей любовницы
Над кадилом мечтаний сквозит.

Праздник радостный, праздник великий,
Да звезда из-за туч не видна…
Ты стоишь под метелицей дикой,
Роковая, родная страна.

За снегами, лесами, степями
Твоего мне не видно лица.
Только ль страшный простор пред очами,
Непонятная ширь без конца?

Утопая в глубоком сугробе,
Я на утлые санки сажусь.
Не в богатом покоишься гробе
Ты, убогая финская Русь!

Там прикинешься ты богомольной,
Там старушкой прикинешься ты,
Глас молитвенный, звон колокольный,
За крестами — кресты, да кресты…

Только ладан твой синий и росный
Просквозит мне порою иным…
Нет, не старческий лик и не постный
Под московским платочком цветным!

Сквозь земные поклоны, да свечи,
Ектеньи, ектеньи, ектеньи -
Шепотливые, тихие речи,
Запылавшие щеки твои…

Дальше, дальше… И ветер рванулся,
Чернозёмным летя пустырем…
Куст дорожный по ветру метнулся,
Словно дьякон взмахнул орарем…

А уж там, за рекой полноводной,
Где пригнулись к земле ковыли,
Тянет гарью горючей, свободной,
Слышны гуды в далекой дали…

Иль опять это — стан половецкий
И татарская буйная крепь?
Не пожаром ли фески турецкой
Забуянила дикая степь?

Нет, не видно там княжьего стяга,
Не шеломами черпают Дон,
И прекрасная внучка варяга
Не клянет половецкий полон…

Нет, не вьются там по́ ветру чубы,
Не пестреют в степях бунчуки…
Там чернеют фабричные трубы,
Там заводские стонут гудки.

Путь степной — без конца, без исхода,
Степь, да ветер, да ветер, — и вдруг
Многоярусный корпус завода,
Города из рабочих лачуг…

На пустынном просторе, на диком
Ты всё та, что была, и не та,
Новым ты обернулась мне ликом,
И другая волнует мечта…

Чёрный уголь — подземный мессия,
Чёрный уголь — здесь царь и жених,
Но не страшен, невеста, Россия,
Голос каменных песен твоих!

Уголь стонет, и соль забелелась,
И железная воет руда…
То над степью пустой загорелась
Мне Америки новой звезда!

Была ты всех ярче, верней и прелестней,
          Не кляни же меня, не кляни!
Мой поезд летит, как цыганская песня,
          Как те невозвратные дни...
Что было любимо - все мимо, мимо...
          Впереди - неизвестность пути...
Благословенно, неизгладимо,
          Невозвратимо... прости!

И пора уснуть, да жалко,
    Не хочу уснуть!
Конь качается качалка,
    На коня б скакнуть!

Луч лампадки, как в тумане,
    Раз-два, раз-два, раз!..
Идет конница... а няня
    Тянет свой рассказ...

Внемлю сказке древней, древней
    О богатырях,
О заморской, о царевне,
    О царевне... ах...

Раз-два, раз-два! Конник в латах
    Трогает коня
И манит и мчит куда-то
    За собой меня...

За моря, за океаны
    Он манит и мчит,
В дымно-синие туманы,
    Где царевна спит...

Спит в хрустальной, спит в кроватке
    Долгих сто ночей,
И зеленый свет лампадки
    Светит в очи ей...

Под парчами, под лучами
    Слышно ей сквозь сны,
Как звенят и бьют мечами
    О хрусталь стены...

С кем там бьется конник гневный,
    Бьется семь ночей?
На седьмую - над царевной
    Светлый круг лучей...

И сквозь дремные покровы
    Стелятся лучи,
О тюремные засовы
    Звякают ключи...

Сладко дремлется в кроватке.
    Дремлешь? - Внемлю... сплю.
Луч зеленый, луч лампадки,
    Я тебя люблю!

— This text is not currently
in the database but will be added
as soon as we obtain it. —

Мы пьём из чаши бытия
  С закрытыми очами,
Златые омочив края
   Своими же слезами;

Когда же перед смертью с глаз
  Завязка упадает,
И всё, что обольщало нас,
  С завязкой исчезает;

Тогда мы видим, что пуста
   Была златая чаша,
Что в ней напиток был — мечта,
  И что она — не наша!