Семь романсов , opus 22

День отошёл. Беззвучной ночи тьма
Воздвиглась вдруг незыблемой стеною,
Но полн ещё заботою дневною 
Не смолкнул бред уставшего ума.

О, замолчи! Дай власть мечте ночной!
Пусть развернёт шатер свой златотканный,
Пусть зазвучит в тиши благоуханной
Напевом струн на арфе неземной.

Чтоб долетал напев тот до меня,
Чтоб грезы мне глядели прямо в очи,
Чтоб, внемля им, в объятье этой ночи
Я отдохнул от суетного дня.

— This text is not currently
in the database but will be added
as soon as we obtain it. —

На ветхой скамье при дороге
Сидел я… Вкруг вихри носились
И листья сухие в тревоге
У ног моих дико кружились.

Поникнув в раздумье глубоком,
Внимал я их бренному шуму —
О чем-то давнишнем, далеком
Я думал осеннюю думу.

И в памяти, полной смятенья,
Все грезы и сны молодые,
Всей жизни минувшей виденья
Кружились… как листья сухие.

Глаз бессонных не смыкая,
Я внимал, как сердце ныло,
Как, всю ночь не умолкая,
Вьюги стон звучал уныло,
Как с тревогою участья
Ночь в окно ко мне стучалась,
Как душа с обманом счастья
И боролась, и прощалась.

Темно кругом — ни звуков, ни движенья,
Надвинулася ночь со всех сторон.
Спи, юный друг! Волшебный виденья
Пусть озарять твой безмятежный сон;
Когда же час настанет пробужденья,
Пусть радостен и весел будет он,
Как тот, когда воскресшая природа
Встречает песнью первый луч восхода.

Закрой глаза… Средь чуткой тишины
В полночный час, как няня, над тобою
Я не усну. Мечты мои полны
Какой-то тихой, сладкою тоскою.
Мне чудится, как будто плеск волны,
Иль дальний ропот леса… то со мною
Минувшее беседует тайком…
Не слушай нас — усни глубоким сном.

Житейских бурь прошла пора — и ровно
Теперь текут незримые года.
Пыл юности мятежной и греховной
Угас и вновь не вспыхнет никогда.
Нам ярко светит солнце, нам любовно
Жизнь улыбается… лишь иногда
Короткое вдруг завернет ненастье,
Потом опять светлей проглянет счастье.

Где счастье начинается, там нет
Предметов для рассказа; там беззвучно
Струится жизнь, свой прикрывая след
От глаз чужих; внимать ей было-б скучно;
Там нет ни битв, ни славы, ни побед,
Ни бури, с юной страстью неразлучной;
Там нечего в грядущем ожидать,
Там светлый мир и Божья благодать!

Но в тишине порой воспоминанья
Гремят вдали, как волн морских прибой,
И вновь событий давних очертанья
Перед глазами смутной чередой
Встают из той пучины без названья,
Куда несется время, за собой
В безбрежное, неведомое море
Влача людские радости и горе.

И сладок шум тех отдаленных волн,
И милы те неясные виденья;
Таинственный полет их неги полн,
Он тихие наводит размышленья.
У пристани стоит спокойно челн —
Пловцу не страшны бури и волненья:
Но зорко в даль он смотрит сквозь туман,
А там вдали бушует океан…

Чудное утро... как зелень ярка! 
Травы сверкаютъ алмазной росою; 
Долго томившая сердца тоска 
Молча скатилась последней слезою. 

Страсти утихли, сознанье светло; 
Мир озарился безпечной улыбкой, 
Все, что грозить впереди, ил прошло, 
Кажется призраком, сном ил ошибкой. 

Только не сон эта ранняя тишь, 
Свежая зелень, роса луговая, 
Небо, да солнце... да ты, дорогая, 
Что словно утро, в глаза мне глядишь! 

Где жить? Во тьме каких ночей
Укрыть заплаканные очи?
Моё отчаянье мрачней,
    Чем сумрак ночи.

Где умереть? В волнах каких
Мне потопить избыток горя?
Оно мятежней волн морских
    И глубже моря.

Куда бежать? В какую даль?
Надежды призраку не верьте!
В душе живущая печаль --
    Сильнее смерти.