Шесть дуэтов = Shest' du`etov (Six duets) , opus 46

Солнце утомилось, ходя день-деньской;
Тихо догорая, гаснет за рекой.
Край далёкий неба весь зарей облит,
Заревом пожара блещет и горит.

В воздухе смолкает шум дневных тревог;
Тишь ночную с неба шлёт на землю бог.
Ходят огневые полосы в реке;
Грустно где-то песня льётся вдалеке.

Тихо... Отчего же в сердце у меня
Не стихает горе прожитого дня?
Отчего ж так больно скорбь сжимает грудь?
Боже мой! боже мой! дай мне отдохнуть!

Чьей кровию меч свой ты так обагрил, 
Эдвард, Эдвард?
Чьей кровию меч свой ты так обагрил?
Зачем ты глядишь так сурово?
То сокола я, рассердяся, убил,
То сокола я, рассердяся, убил,
И негде добыть мне другого!

У сокола кровь так красна не бежит,
Эдвард, Эдвард!
У сокола кровь так красна не бежит
Твой меч окровавлен краснее!
Мой конь краснобурый был мною убит,
Мой конь краснобурый был мною убит,
Тоскую по добром коне я!

Конь стар у тебя, эта кровь не его, 
Эдвард, Эдвард!
Конь стар у тебя, эта кровь не его,
Не то в твоём сумрачном взоре!
Отца я сейчас заколол моего,
Отца я сейчас заколол моего,
И лютое жжёт меня горе!

А грех чем тяжёлый искупишь ты свой, 
Эдвард, Эдвард!
А грех чем тяжёлый искупишь ты свой?
Чем сымешь ты с совести ношу?
Я сяду в ладью непогодой морской,
Я сяду в ладью непогодой морской,
И ветру все парусы брошу!

Что ж будет с твоими детьми и с женой, 
Эдвард, Эдвард?
Что ж будет с твоими детьми и с женой,
В их горькой, беспомощной доле?
Пусть по миру ходят за хлебом с сумой,
Пусть по миру ходят за хлебом с сумой,
Я с ними не сви жуся боле!

А матери что ты оставишь своей,
Эдвард, Эдвард?
А матери что ты оставишь своей,
Тебя что у груди качала?
Проклятье тебе до скончания дней,
Проклятье тебе до скончания дней!
Тебе, что мне грех нашептала!

Слёзы людские, о слёзы людские,
Льётесь вы ранней и поздней порой,
Льётесь безвестные, льётесь незримые,
Неистощимые, неисчислимые,
Льётесь, как льются струи дождевые
В осень глухую порою ночной.

В огороде, возле броду,
Маков цвет не всходит,
И до броду за водою
Девица не ходит.

В огороде хмель зелёный
Сохнет на тычине;
Черноброва, белолица
Девица в кручине.

В огороде, возле броду,
Верба наклонилась;
Загрустилась черноброва,
Тяжко загрустилась.

Она плачет, плачет и рыдает,
Словно рыбка бьётся,
А над нею, молодою,
Молодец смеётся.

Минула страсть, и пыл её тревожный
Уже не мучит сердца моего,
Но разлюбить тебя мне невозможно!
Всё, что не ты - так суетно, так ложно,
Всё, что не ты - бесцветно и мертво.

Без повода и права негодуя,
Уж не кипит бунтующая кровь,
Но с пошлой жизнью слиться не могу я,
Моя любовь, о друг, и не ревнуя,
Осталась та же прежняя любовь.

Занялась заря;
Скоро солнце взойдёт.
Слышишь... чу! ... соловей
Громко песни поёт.

Все ярчей и ярчей
Переливы зари;
Словно пар над рекой
Поднялся, посмотри.

От цветов на полях
Льётся запах кругом,
И сияет роса
На траве серебром.

Заняляся заря;
Скоро солнце взойдёт.
Слышишь... чу!  соловей
Громко песни поёт.

Все ярчей и ярчей
Переливы зари;
Словно пар над рекой
Поднялся, посмотри.
 
И к воде наклонясь,
Что-то шепчет камыш;
А кругом, на полях,
Непробудная тишь...
Ах!

Как отрадно, легко,
Широко дышит грудь!
Ну, молись же скорей!
Ну, молись! Поскорей!
Ну, молись, да и в путь!

Над рекой, наклонясь,
Что-то шепчет камыш...
А кругом, на полях,
Непробудная тишь...
Непробудная тишь...